Сегодня день рождения у моего отца, Бориса Петровича Чиркова. Сразу за Днем Космонавтики - в детстве мне это казалось логичным и очевидным. Не потому, что отец всю жизнь работал на космос, нет, хотя я стала гордиться этим значительно раньше, чем сумела хоть примерно понять масштаб его таланта и величие знаний и умений их научного отдела. Конечно, все было засекречено, и, конечно, отец ничего не рассказывал, а слова в патентах на его изобретения я не понимала даже со словарем, поэтому бумаги от меня не прятали. Но это всегда не имело значения. Отец сам был космосом - огромным, молчаливым, загадочным, притягательным. Его любили и принимали в совершенно разных компаниях, но я всегда видела, что он - абсолютный инопланетянин, случайно попавший в человеческое тело. Он мыслил не так, как обычные люди, он разговаривал не так, как обычные люди (в те недели, когда он вообще разговаривал, конечно), он жил в совершенно другом темпе, в другом ритме, он видел мир иначе - и мне всегда это нравилось. И я надеялась, что он будет моим лучшим другом, когда я вырасту и со мной можно будет дружить по-настоящему. И я выросла, и он стал моим лучшим другом и был им почти двадцать лет. А потом, когда он умер, мне пришлось самой стать себе космосом.
Я столько всего рассказывала про отца, про его родителей, про наши с ним развлечения, мне кажется, вы уже наизусть выучили. Не буду повторять. Расскажу одну забавную историю, в которой отец вел себя совершенно типично для него, а непривычные окружающие были в шоке.
Я училась в шестом или седьмом классе, когда из школы позвонили и потребовали в обязательном порядке явиться на родительское собрание, дескать, невероятно важно, пропустить нельзя. Обычно на собрания не ходил никто, а в таких особых случаях ходила мама, но тут мама не успевала вырваться с работы и пришлось идти отцу. Начал он с того, что пришел не в мою школу, а в соседнюю, поскольку забыл адрес, не знал номер и немного перепутал. Там он просидел полчаса на собрании чужого класса, пока кто-то не указал ему на ошибку и не посоветовал поискать в другой школе. В другой школе нашелся нужный класс, отец устроился где-то на задней парте и мирно продремал там практически до самого конца. А в самом конце учительница дошла до моей фамилии (последней в списке) и сказала что-то на тему о том, как ни разу отца не видела и как плохо так редко посещать собрания. Видимо, она еще построила фразу в форме вопроса, поэтому отец не промолчал:
- Теперь, когда я увидел, что вы называете собранием и как это проходит, я точно больше никогда сюда не приду
- Почему? - опешила учительница
- Чтобы услышать два слова о своем ребенке, причем те два слова, которые я и так знаю, что она отличница, я больше часа слушал про каких-то Иванова и Петрова, которые плохо понимают математику и физику. Нас тут тридцать человек. Весь этот час мы могли бы работать и заниматься чем-то полезным. Вы в том числе. За час вы могли бы довольно много математики и физики объяснить Иванову с Петровым, если вас действительно волнует, что они ее плохо понимают. А если у вас в школе и предметы преподают так, как собрания ведут, то есть из каждого часа времени пользы на два слова, то очевидно, кто виноват, что Иванов и Петров не блещут. И надо предъявлять претензии к себе, а не к детям и не к родителям.
Учительница, не привыкшая к подобным разговорам, долго собиралась с мыслями, а потом выдала:
- А у вашей по поведению будет "неуд"
- Да и пусть
- И вы не хотите узнать, за что?
- Совершенно не хочу
- Вам не интересно поведение вашей дочери?
- Поведение моей дочери мне интересно, и я знаю о нем все, что мне нужно, а ваше мнение о нем мне не интересно.
- Она на большой перемене убегает из школы через окно. Один раз вылезла со второго этажа по водосточной трубе. Я ей запрещала это делать, завуч ей запрещал это делать, с ней даже директор говорил, а она продолжает. Это вообще нормально?
- Думаю, что нет. Но у нас дома она выходит через дверь. Если вы попросите ее выходить через дверь, я думаю, она не откажется.
- Выходить из школы запрещено правилами. У двери стоит охрана, мы никого на переменах не выпускаем
- Ну вот вам и ответ, почему она продолжает покидать школу через окно. Не мешайте ей выходить в дверь, и она перестанет лазить по водосточной трубе.
- Это запрещено
- Тогда вам придется смириться с тем, что рано или поздно она оторвет вашу водосточную трубу, продолжая прыгать по ней ежедневно
- Вы должны на нее воздействовать и запретить ей это делать
- Я могу лишь попросить ее пользоваться дверью, а не окнами - но для этого у нее должен быть доступ к двери.
- Запретите ей уходить из школы. Она должна быть в школе на переменах
- Если она уходит, значит, ей это нужно.
- А вы знаете, зачем она уходит?
- Нет, но какая разница
- Она бегает в булочную за хлебом. Покупает свежий батон и съедает вместо обеда. Она не ходит в столовую.
- Значит, ей не нравится, как кормят в столовой или она просто хочет есть свежий батон.
- Вы должны ей запретить
- Я не могу запретить человеку есть то, что ему нравится, и не есть то, что не нравится. Но я начинаю понимать, почему Иванов и Петров не любят математику и физику. И почему дети совершенно вас не слушают, я теперь тоже понимаю.
Больше отец на родительские собрания не ходил - ни на срочные, ни на важные, ни на какие. Я уговорила его прийти в мою школу еще только один раз - на выпускной. А на фотографии это выпускной в музыкальной школе - там отец был тоже только один раз, зато на вручении дипломов. Мне очень хотелось похвастаться им перед приятелями, и он догадался, но не отказал.
Я такая уже большая девочка - но я так скучаю.